На вопрос отвечает Максим Кваша, экономический редактор журнала «Деньги».
В наступающем 2017 году Резервный фонд похоже, наконец, закончится. Достаточно посмотреть на данные: на 1 декабря 2016 в нем было 2,5% ВВП, или $31 млрд. При этом федеральный бюджет сверстан на 2017-й с расчетом на дефицит в 3,2% ВВП.
Резервный фонд — «госзаначка», специальный денежный фонд, куда направлялась часть нефтегазовых доходов федерального бюджета, когда цены на нефть были высокими.
Такие опасения возникают не первый раз: резервный фонд уже чуть было не закончился пять лет назад. И вполне мог быть исчерпан уже в 2016-м. Оба раза его спас рост цен на нефть: пять лет назад — серьезный, в уходящем году — то, что «углеводородица-мать» совсем недолго подержала цены на уровне около $30 за баррель, а затем позволила им подняться до $50 и даже выше.
Никакой катастрофы, разумеется, не будет. Просто немного изменится бюджетная политика.
Причем, скорее всего, не сразу. Не надо забывать, что помимо Резервного фонда у бюджета есть еще одна «заначка» — Фонд национального благосостояния (ФНБ). В нем на 1 декабря 2016 было 5,6% ВВП, или $71 млрд. При этом, судя по официальной отчетности, около двух третей размещено все же в Банке России, то есть максимально ликвидно. (Оставшаяся треть — отдельный разговор, подозреваю, что про большую часть этих денег можно забыть. Разве что любоваться остатками спортивной инфраструктуры, построенной к Олимпиаде и Чемпионату мира по футболу.)
Если будет принято решение пустить ФНБ на покрытие дефицита бюджета, пару лет протянуть можно. Скорее всего, кстати, меньше — есть ненулевой шанс, что появится много срочных задач и много важных претендентов на эти деньги.
Так что к 2018 году, аккурат к президентским выборам, эксперимент с контрциклической бюджетной политикой будет закончен. Ее суть была примерно та же, что в детских брошюрах по финансовой грамотности: якобы, государству — как и обычным людям — нужна «заначка», сбережения на черный день. Нефть дорогая, доходов много — сберегаем, дешевая — тратим. И тем самым сглаживаем не только бюджетные расходы, но и динамику остальных показателей. Поддерживаем промпроизводство и занятость, зарплату и доходы
Аналогия со сбережениями объясняет и произошедшее много лет назад разделение Стабфонда на два. Резервный фонд — на черный день (пресловутые 2−4 зарплаты из уроков по финграмотности), ФНБ — в качестве «пенсионных накоплений». Последнее вызывает вопрос: а почему, собственно, сбережения за граждан решило сделать государство?
Ответ — в слове «патернализм»: наше государство не верило, что если нефтяные сверхдоходы достанутся гражданам, они их потратят рационально. А не пропьют, не прожрут и не проиграют, не потратят, в общем, на текущее потребление и не пустят на неэффективные инвестиции. Не исключено, что какая-то правда за этим есть: в «тучные годы» население действительно сберегало слишком мало.
Но есть и другая ловушка. Внушительные резервы создали у властей «синдром богатого наследника». Если у тебя нет необходимости много вкалывать, ты почти неизбежно будешь проигрывать карьерную гонку тем, кто вынужден каждый день зарабатывать себе на хлеб. В общем, ситуация знакомая жителям столицы: многие коренные москвичи могут позволить себе расслабиться — любая унаследованная недвижимость может обеспечить безбедную жизнь, а приезжим приходится крутиться.
Теперь резервов не будет. Нефтяных сверхдоходов, скорее всего, тоже.
Поэтому у российского правительства, по сути, три варианта действий:
1. Брать в долг. Благо уровень госдолга — очень низкий. И если бы не санкции, давали бы нам в долг очень охотно. Тем более, что и процентные ставки в мире, наконец, пошли вверх. Вот только не нужно забывать: отдавать эти долги придется нам самими и нашим детям — за счет меньших расходов на пенсии, образование
2. Увеличивать налоговую нагрузку. То есть согласиться — долгосрочно — с низкими темпами экономического роста, с новым застоем.
3. Начать «крутиться». Оптимизировать расходы бюджета: хотя бы убрать банальное воровство из госзакупок, его, по некоторым оценкам, как раз примерно на те самые 3% ВВП. Обеспечить нормальные условия для бизнеса и просто работы. В общем, добиться, наконец, экономического роста. Но это, кажется, уже больше похоже на рождественскую историю.
