Силовики чутко улавливают стремление властей держать бизнес на коротком поводке. А бизнес покорно следует негласным правилам игры

Конфликт вокруг банка «Восточный», в котором сошлись инвестиционная компания Baring Vostok и российские бизнесмены Аветисян и Юсупов, стал одной из главных публичных тем на Петербургском экономическом форуме в этом году. Председатель Счетной палаты Алексей Кудрин на открывающей форум сессии прямо назвал арест американского инвестора Майкла Калви «шоком для экономики» России. Все обсуждали: дадут ли Калви приехать на ПМЭФ?

РСПП погрозил пальчиком

Этот конфликт уже несколько месяцев остаётся в центре внимания тех, кого интересуют взаимоотношения власти и бизнеса в России. Судебные процессы в Амурской области и Лондоне (что само по себе смешно ставить на одну доску), кляуза российских бизнесменов в ФСБ и последующие аресты менеджеров Baring, неуклюжее вмешательство Кремля во все происходящее, которое лишь демонстрирует то, что джин вседозволенности силовиков вышел из бутылки и никто не может ему приказать, что, как и когда сделать — обо всем этом уже многократно написано и трудно найти какие-то новые аргументы или краски для защиты той или иной позиции.

Впрочем, практически все публичные высказывания политиков и бизнесменов различного масштаба направлены на поддержку менеджеров инвесткомпании; потратив немало времени, я не смог найти ни одного серьезного разбора ситуации, на основании которого можно было бы встать на защиту позиции российских бизнесменов.

Несколько дней назад ещё один орган, Комиссия по этике РСПП, выступила в защиту арестованных, признав их правоту, и мягко пожурив Аветисяна и Юсупова за перевод бизнес-спора в уголовный процесс. Президентский советник, бизнес-омбудсмен Борис Титов заявил, что решение комиссии РСПП по делу Baring Vostok создает «неуютную атмосферу» для любителей силовых решений.

Но насколько серьезным станет такое решение? Насколько оно способно изменить расклад сил и помочь обвиняемым? Сможет и захочет ли российское бизнес-сообщество сделать нерукопожатными Аветисян и Юсупова? Увы, мне кажется, что на все эти вопросы можно дать отрицательный ответ.

Система порабощения бизнеса

Перевод бизнес-споров в уголовную плоскость — это фирменный знак российской политической системы, навязанный с первых дней президенства Владимира Путина. Вспомните многочисленные «споры хозяйствующих субъектов» вокруг НТВ, «СИБУРа», ЮКОСа, которые сопровождались уголовными делами и арестами Гусинского, Голдовского, Лебедева и Ходорковского, десятков их сотрудников. Поверить в то, что существующий режим вдруг решит изменить практику, которая позволяет ему держать на коротком поводке весь российский бизнес, мне тяжело.

Точно также тяжело себе представить, что кремлевские обитатели всерьез отнесутся к решению Комиссии по этике — ведь там ни слова не сказано о том, что это не единичный случай, и что, по большому счету, ФСБ занимается не своим делом, а продолжает кошмарить бизнес.

У российских предпринимателей была возможность выступить в защиту своих прав, когда Путин на встрече с ними начал объяснять, что все в России по закону, и на следователей давить нельзя. Ему могли бы хотя бы осторожно возразить. Нет, конечно, и представить себе невозможно, чтобы кто-то из присутствовавших встал и вышел из зала или громко крикнул с места: «Хватит нам вешать лапшу на уши!» Но, по крайней мере, побурчать что-то в ответ или потопать ногами в этот момент могли бы. Но ничего подобного, разумеется, не случилось…

На это мне могут сказать, что предлагаемые мною рецепты не работают в российских условиях. Что тихая, подковерная, плавно переходящая в коррупцию дипломатия является гораздо более эффективной во взаимоотношениях с Кремлем и силовиками. Могут привести в качестве примера тот факт, что таким образом все же удалось добиться перевода Майкла Калви под домашний арест! Однако давайте не забывать, что трое его коллег остались под стражей и в их судьбе ничего не изменилось.

Само решение Комиссии по этике выглядит достаточно мягким: сказав, что речь идет о корпоративном споре, арбитры, тем не менее, заявили, что считают уголовное дело «крайней мерой», к которой прибегают, если не помогли другие способы решения конфликта. То есть, по мнению арбитров, практика перевода бизнес-споров в уголовную плоскость все-таки допустима. При определенных обстоятельствах. Как говорится, все животные равны, но некоторые более равны, чем другие. Не случайно же, Комиссия по этике молчала, когда «Роснефть», громко чавкая, пережевывала Владимира Евтушенкова с его «Башнефтью»?!

И вряд ли можно всерьез рассчитывать на то, что признание Юсупова «неблагонадежным партнером» (Комиссия по этике посчитала Аветисяна, пакет акций которого в банке «Восточный» в 4 раза больше того, которым владеет Юсупов, непричастным к доносу в ФСБ) вытеснит его из российского бизнеса. Если он в состоянии поставить себе на службу офицеров ФСБ, то какой трезвомыслящий российский бизнесмен решится послать его на три буквы, получив от него даже не очень привлекательное предложение?

Печальный итог всему сказанному звучит до банальности просто и уже многим мог надоесть, что не делает его менее справедливым: российские власти заинтересованы в сохранении существующей системы порабощения бизнеса, а российские бизнесмены не имеют силы и смелости (как говорят в просторечьи — яиц), чтобы ее изменить, и покорно следуют установленным правилам игры. Впрочем, не надо забывать, что эти правила позволяют каждому из них надеяться на то, что и он может оказаться в роли Юсупова/Аветисяна и сорвать банк при отвратительных картах.