Почему россияне полюбили Сталина
Сталин
Власть нарвалась на новый запрос, который не способна удовлетворить, — это обращенный к ней запрос на репрессии против представителей власти
Рекорд в новом веке
Есть в России такой своеобразный вид интеллектуального спорта: время от времени социологи проводят очередной опрос о роли личности Сталина в истории страны, а люди, придерживающиеся либеральных взглядов, смотрят на получившиеся цифры и пускаются в печальные рассуждения. Потому что выясняется, что к Сталину россияне относятся довольно неплохо. «Левада-центр» составляет рейтинг популярности исторических лидеров. С 2012-го Сталин — лидер этого рейтинга (а в первую тройку стабильно попадал аж с 1999-го). И всякий раз, тем не менее, это становится сенсацией и дает поводы для обильных рассуждений о «врожденной симпатии к палачам», которая народу якобы свойственна.
И все-таки результаты свежего исследования все того же «Левада-центра» способны удивить по-настоящему. Похоже, уровень народной любви к вождю, истреблявшему народ без счета, достиг пика. 4% россиян относятся к Сталину «с восхищением», 6% — «с симпатией» и 41% — «с уважением». 46% готовы оправдать человеческие жертвы, которые народ понес при Сталине «во имя великих целей» (13% — целиком, 33% — «в какой-то мере»). И — вот это уже настоящий рекорд — 70% опрошенных считают, что Сталин сыграл положительную роль в истории страны (18% — «целиком положительную», 52% — «скорее положительную).
Последний показатель стабильно рос с 2014-го года, и уже это позволяет предположить, что переоценка личности Сталина связана с событиями современности, а вовсе не с какими-нибудь историческими прозрениями.
Государственник Сталин
Во многом рост симпатии к убийце миллионов людей — заслуга нынешнего российского государства. Нет, конечно, Путин не хочет быть Сталиным. Он при случае вспоминает о жертвах террора и скорбит о них. Он поставил жертвам террора памятник в Москве (пусть и не у здания Лубянки, как первоначально планировалось). Стараниями Тихона Шевкунова, которого СМИ долгое время называли духовником президента, в столице появился храм в память о всех новомучениках, то есть о тех, кого убили сталинские палачи. Кстати, поговаривают, деньги на строительство жертвовали видные чины с Лубянки.
И все же государство сегодня — это, в первую очередь, выходцы из спецслужб. Наследники сталинских карателей, которые вовсе не стесняются преемственности, напротив, всячески ее подчеркивают. Уже не стесняются на концертах в честь «дня чекиста» вспоминать «героический 37-й», отмечать юбилеи лагерей, входивших в систему ГУЛАГа, одновременно уничтожая музей репрессий — «Пермь-36», и устраивая настоящую охоту на историка Юрия Дмитриева, посвятившего жизнь разоблачению сталинских преступлений.
Как не вспомнить — еще в конце 2017 года директор ФСБ Александр Бортников дал пространное интервью правительственной «Российской газете», в котором хоть и неуклюже, зато в открытую попытался оправдать Большой террор исторической необходимостью. Сюда же — совсем недавняя попытка питерских властей помешать работе проекта «Последний адрес», в рамках которого на домах репрессированных размещаются мемориальные таблички.
Государство пытается выстроить идеологию, ища опору в прошлом, государство создает квазирелигиозный культ Великой Отечественной войны, и ему, конечно, нужна история побед, а не память о невинно замученных. Бесконечная череда триумфов, кульминацией которых являются нынешние свершения Владимира Путина. В этой схеме нет места Сталину-палачу, зато находится место для великого генералиссимуса, архитектора индустриализации и отца Победы.
Этот Сталин — побочный продукт пропаганды, второстепенный персонаж в рамках выстраивания культа личности нынешнего президента. Один из великих предшественников настоящего героя, совершавший, в отличие от этого самого героя, отдельные досадные ошибки, конечно. И легко заметить, что рост популярности вождя народов, согласно данным опросов «Левады», прямо соотносится с началом нового курса — на конфронтацию с миром, на милитаризацию общественного сознания, на финальную часть затянувшейся спецоперации по отъему у граждан гражданских свобод. Повторимся — самой популярной исторической личностью для россиян Сталин стал не вчера, а в декабре 2014-го.
А время, когда к Сталину относились максимально плохо, пришлось даже не на девяностые, а на конец восьмидесятых, на эпоху гласности, когда советский человек от передаваемого шепотом полузнания о кровавом ХХ веке перешел к документально подтвержденному знанию о сути первого в мире социалистического государства. В этом плане любовь или нелюбовь к тирану — вопрос не «генетической предрасположенности к рабству», а государственной информационной политики.
Бунташный Сталин
Но нынешний всплеск народной любви к людоеду имеет, видимо, еще одну причину. Доверие к власти падает. Рейтинги президента и «Единой России» не катастрофически пока, зато стабильно ползут вниз. От шока, спровоцированного пенсионной реформой, страна так до сих пор и не оправилась, а многие лоялисты после нее превратились в критиков режима. Государство всерьез озаботилось поиском новых способов отъема денег у граждан, и гражданам это, конечно, не нравится.
Это все последствия политики последних лет, тех самых геополитических свершений, по поводу которых граждане искренне ликовали. Но причины происходящего большинство ищет не в большой политике. Еще в 2018 году Институт социологии РАН опубликовал результаты исследования о базовых ценностях россиян. И главная ценность, на основе которой 59% опрошенных хотели бы строить будущее страны, — социальная справедливость.
Но в ощущениях россиянам дано нечто совершенно обратное. Вокруг цветет коррупционный режим, люди, дорвавшиеся до государственной кормушки, не особенно стесняются демонстрировать роскошь, а самые неосторожные из них еще и объясняют возмущающимся, что «государство им ничего не должно». Раздражение только нарастает, а из раздражения прорастает запрос на показательные кары для зарвавшегося чиновного ворья. И президент явно не может этот запрос удовлетворить. Потому, разумеется, что он и есть главный архитектор этой системы.
А фоном — новости: «В России могут появиться платные перекрестки», «В Уфе обсудили введение платы за подземную воду для садоводов»
Привластные политологи аккуратно высказываются о том, что громкие посадки последнего времени (бывший министр Михаил Абызов, бывший полпред Виктор Ишаев, сенатор Рауф Арашуков и так далее) уже не работают на повышение доверия к власти. Все ровно наоборот: они, во-первых, демонстрируют, насколько сгнила изнутри система, а во-вторых, воспринимаются как явно недостаточные.
Нужен герой, способный смести одновременно и тех, кого обществу в качестве внутреннего врага навязывает пропаганда — «наймитов Госдепа», «пятую колонну», «национал-предателей» и тех, кого само общество обоснованно считает виновниками ухудшения собственного положения — представителей властных элит.
Такого героя легко найти в прошлом, конечно, это Сталин, однако это совсем не тот Сталин, светлый образ которого рисует государственного пропаганда.
В некотором смысле, это тупик. Власть, играясь в геополитику, поставила под угрозу то, на чем и держалась лет этак пятнадцать, — хрупкое благосостояние рядового россиянина, в обмен на которое он легко готов был жертвовать гражданскими правами. Власть нарвалась на новый запрос, который не способна удовлетворить, — это обращенный к власти запрос на репрессии против представителей власти.
Но не может же она сама себя съесть — это полный абсурд. А то, что символом, олицетворением такого запроса оказался Сталин, — в общем, даже и не самое страшное в сложившейся ситуации.
