Специфический кадровый резерв в России связан с особой организацией власти, в которой близость к телу — самый важный ресурс

В очередной раз главой региона, на сей раз Астраханской области, назначен бывший охранник Владимира Путина Сергей Морозов. Это вызвало удивление: мол, надо же, опять охранник, да что ж такое!

Ранее выходцы из ФСО возглавили Тульскую область (Алексей Дюмин), Ярославскую область (Дмитрий Миронов), Калининградскую область (Евгений Зиничев). Зиничев в этом году вошел в федеральное правительство, возглавив МЧС.

На самом деле ничего нового не происходит, все годы правления Путин следует своему главному кадровому принципу: доверять и продвигать не талантливых и эффективных, а тех, кто чем-то известен и обязан ему лично. На ранних стадиях в дело шли старые друзья и сослуживцы по КГБ и питерской мэрии 90-х, которые стали миллиардерами и топ-менеджерами госкомпаний. На 20-м году бессменного правления в ход идут те, с кем Владимир Путин познакомился в последние два десятилетия — подросшие дети друзей и знакомых, которых президент помнит «еще вот такими вот», их выдвиженцы и порученцы, те, кто смог попасть за линию оцепления вокруг президента и был ему представлен. И, конечно же, все активнее продвигаются те, с кем президент смог свести знакомство в последние годы — охранники.

Близкие к телу

Только бедному человеку кажется странным, что охранник может восприниматься если не как друг, то хотя бы как приятель или знакомый. Таков парадокс жизни богатых и знаменитых: из-за особенностей организации своего быта они не могут просто так взять и пообщаться с кем-то посторонним, потому что таковые им не могут даже попасться на глаза. Тиражируемые желтой прессой анекдотичные истории про романы небожителей с секретаршами, водителям, садовниками, охранниками, фитнесс-тренерами или работниками эскорта — горькая правда жизни: ну, а с кем еще-то, если никого вокруг больше нет?

Водители, а также повара, массажисты и охранники могут восприниматься в качестве кадрового резерва только в условиях очень специфически организованной власти, в которой близость к телу — самый важный ресурс. Причем не только близость к «политическому телу», то есть к президенту как функции и чиновнику, но и близость к человеческому телу высшего носителя власти.

В условиях, когда авторитарное правление длится достаточно долго, разница между политическим и физическим телом правителя исчезает и в его собственных глазах, и в глазах окружения. Тогда же исчезает разница между лебезящими чиновниками и бытовой обслугой. Очень может быть, что охранники и массажисты раболепствуют и трепещут перед президентом меньше чиновников, и уже потому кажутся ему более искренними в своих чувствах. Едва ли охранник, который видит президента каждый день, способен так потеть и дрожать в его присутствии, как некоторые губернаторы во время редких аудиенций.

Кадровый дефицит

Все старые друзья, во-первых, давно пристроены, и их на должность губернатора, особенно в далекие от Москвы и Санкт-Петербурга регионы, никакими коврижками не заманишь — в лучшем случае они готовы командировать туда не самых важных и нужных членов своей команды.

Во-вторых, старые друзья и сослуживцы президента, оставшиеся с прошлой жизни, отнюдь не молоды в физическом плане. Они хотят отдыхать и наслаждаться достигнутым, а не скучать на каких-нибудь совещаниях по повышению надоев в Приволжском федеральном округе.

Но вакансии в системе постоянно открываются, и где-то надо брать новых людей. «Снизу» люди уже давно не приходят, механизм работает только в обратную сторону: чиновников на местах расставляют сверху и только так. Для каждого региона, включая самые далекие и никому не интересные, надо откуда-то брать губернаторов. Это должны быть люди, чем-то известные президенту или на худой конец кому-то из его ближнего круга.

Есть проблема: соглашаясь на предлагаемые окружением кандидатуры, президент расставляет не своих людей, а людей своих людей, что подводит нас к средневековой формуле «вассал моего вассала не мой вассал». Хорошо, конечно, что в далеком уральском регионе правит не просто «ноу нейм», а доверенный собянинский человек. Но кому собянинский человек предан больше, Путину или Собянину — вот вопрос, который не может не беспокоить президента.

Поэтому ставка на бывших охранников — это, возможно, еще и попытка Путина показать всем, что он имеет свой собственный кадровый резерв, и в критической ситуации всегда может достать из рукава туз: мол, вы не знаете, кого отправить в эту вашу Астрахань, а у меня есть хороший кандидат — мой бывший охранник, умный парень, а уж как он поет народные песни у костра! То, что идею президента все воспринимают с энтузиазмом, скорее всего, кажется ему признаком того, что она действительно умная, а не свидетельством того, что он окружил себя подхалимами.

Будущее — за ними

Путин безнадежно заперт в маленьком мирке, где шанс встретиться со случайным человеком, пробившимся туда благодаря талантам, равен нулю. И если один охранник выделяется среди других умом и сообразительностью, он уже кажется выдающимся на фоне остальных. А если охранник при случае пересказал президенту своими словами его же тезис, то вполне может возникнуть ощущение, что эти простые ребята еще и единомышленники, тонко понимающие особенности ситуации в стране и мире. Все же знают, что в России каждый охранник в «Пятерочке» еще и первоклассный геополитик, что говорить про тех, кто хранит покой президента!

Путин может вполне искренне считать своих охранников перспективными политиками, потому что в мире, где он живет, уже давно нет никакой политики и других людей, на фоне которых охранники могли бы показаться неуместными в качестве публичных фигур.

Вспоминая собственный путь к верховной власти, президент просто не может сомневаться, что каждый парень, носящий портфель за своим шефом, в итоге может стать крупным чиновником. Причем таким, который исполнит все свои обязательства перед благодетелем, как это сделал он сам и в отношении Собчака, и в отношении Ельцина.

Россия обречена на то, что все больше политических должностей будут занимать выходцы из актуального окружения стареющего президента.

Про непубличный сектор политики и бизнеса тем более нечего говорить — достаточно вспомнить «повара президента» Евгения Пригожина или прогремевшего некоторое время назад президентского массажиста-олигарха Константина Голощапова. А кто знает, чем владеют и руководят любимые садовники президента, ветеринары, лечащие президентских питомцев, проверенные банщики и прочие близкие к телу персоны?

Если так будет продолжаться, мы доживем и до сиделок, ставших министрами, и до садовников, командующих армиями — а почему нет? Кто помешает?

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.