Почему элитам России и Украины понадобился новый конфликт

Спустя четыре года после начала противостояния двух стран потребовалась актуализация крымского вопроса, и она произошла

Главный враг любого успеха — время. И политический успех вовсе не исключение. Присоединение Крыма к России в 2014 году было несомненным успехом Путина. И успех всего дела во многом зиждился на том, что обошлось оно совсем малой кровью. Поэтому празднование славной виктории в России было долгим и пышным: территориальное приращение без большой войны — это как ни крути редкость и в каком-то смысле даже чудо.

Забытая радость

Все, кто называет происшедшее тогда «маленькой победоносной войной» лукавят: война — это когда другая сторона сопротивляется, она немыслима без жертв. То, что произошло в 2014 году можно назвать «быстрой и почти бескровной оккупацией при бездействии вооруженных сил Украины» и повторить этот трюк никогда не удастся. Пойди тогда все по сценарию настоящей войны, со стрельбой и трупами, ситуация развивалась бы иначе: едва ли в России кто-то бы обрадовался солдатским гробам. Но на первом этапе их не было, а когда дошло и до них, общество уже находилось в состоянии истерии.

Тем не менее, спустя четыре года можно с уверенностью констатировать: радость от обретения Крыма в сознании большинства жителей России давно уже ушла на задний план, а то и вовсе исчезла. Виной тому не только и не столько санкции и экономические проблемы, сколько свойство человеческой психики: радоваться обыденности могут только идиоты. Ну или профессионалы своего дела, которые уже четыре года клянут Украину и ежедневно салютуют «нашему Крыму».

Для большинства обывателей Крым просто занял свое место в ряду других регионов России. Это все-таки весьма большая страна с множеством регионов, и к 2018 году радоваться Крыму также нелепо, как начинать каждое утро с крика «Новосибирск наш!» или «Калининград наш!» Ну наш, ну и что дальше-то? Может быть, лучше обсудим пенсии и коммунальные платежи?

Здесь начинаются проблемы. В 2014 году многим во власти показалось, что крымская радость будет длиться вечно и можно уже ничего не делать, а просто почивать на лаврах, тыкая всех пристающих с жалобами в карту: вон как Россия с колен-то встала, а ты ноешь! Но оказалось, чтобы «продавать» Крым населению в качестве ответа на все вопросы, людям нужно постоянно напоминать, что это не просто регион, а форпост, рубеж, святая земля и все что угодно. И в этом смысле вся история «героической» борьбы российских пограничников с украинскими катерами и буксиром оказалась очень кстати. Благодаря ей Путин получил бесценную возможность актуализировать всю тему мирового противостояния вокруг полуострова, еще раз напомнить населению, что, как пелось в старой советской песне, «нам счастье досталось не с миру по нитке».

Поэтому все шовинистические авторы буквально воспряли в первые же часы кризиса, заведя старые песни о походе на Киев, ничтожестве Украины, ее армии, ее народа и о героизме и профессионализме российских силовиков, которые остановили два катера и буксир и даже захватили их. Удивительно, что в одних и тех же устах глумление над малочисленностью и очевидной слабостью украинского ВМФ перемежалось с восторгами по поводу славной победы на море.

Вторая сторона

Провокация невозможна без участия другой стороны. Живя в России, трудно судить, что происходит в Украине и насколько тема утраченного Крыма волнует жителей этой страны в повседневном режиме. Впрочем, не факт, что она особо сильно волнует и украинскую элиту и, возможно, даже радует её: не секрет, что в Крыму и Донбассе жил специфический электорат, который постоянно портил киевским политикам всю обедню. Но как политический лозунг и символ Крым, конечно же, крайне полезен, особенно накануне выборов: кивая на него и на Донбасс, можно объяснить любые экономические и политические проблемы.

По сути, на теме Крыма сходятся интересы правящих элит двух стран: украинская элита списывает свои провалы и неспособность к реформам на необходимость противостоять России, а российская объясняет бесконечные и все нарастающие трудности всемирной русофобией, обнажившейся после крымской эпопеи.

Между тем, утрата контроля над некоторыми территориями не может считаться ни оправданием, ни объяснением неэффективности украинских властей и проводимой ими политики: Михаилу Саакашвили удалось провести в Грузии очевидные и радикальные реформы в условиях фактического отторжения Абхазии и Южной Осетии, что же мешает сделать что-то похожее украинским лидерам? Казалось бы, наоборот, изъятие из оборота самой просоветской и консервативной части электората должно было развязать руки реформаторам. Возможно, Саакашвили поэтому так быстро и спровадили из Украины, чтоб глаза не мозолил?

Про слабость российской позиции и говорить нечего: как уже было сказано, радость от территориального прироста быстро закончилась, а вот экономические и политические последствия 2014-го уже четыре года оказывают самое негативное влияние на жизнь в России. И рано или поздно мысль о том, что один из множества российских регионов обходится ей чрезмерно дорого, может распространиться даже между самых благонамеренных людей. Спустя четыре года после начала всего противостояния крымская тема была обречена на актуализацию, и таковая произошла.

Что дальше?

В России испытывать оптимизм от нового витка крымской эпопеи могут только те, чье личное благосостояние связано с обслуживанием государственных интересов в сфере вооружений или пропаганды. Чему должен радоваться обыватель, даже вполне лояльно настроенный к власти и искренне считающий Крым российским, остается неясным. Возня вокруг полуострова если о чем-то обывателю и говорит, то исключительно о том, что не все там так однозначно, и история не закончилась, сколько бы власти ни убеждали в обратном.

Для тех же, кто еще в 2014 году ужаснулся происходящему, новости из Керченского пролива тем более должны быть печальными. То, с какой радостью руководство России превратило рутинный эпизод в полномасштабный кризис, в очередной раз заставляет задуматься о высокой степени неадекватности, присущей кремлевским вождям. Во всем их поведении отнюдь незаметно желания найти из крымского тупика хоть какой-то выход, встать в позицию, даже отдаленно напоминающую готовность к компромиссу: мол, хоть Крым и наш, но вот вам ваш Донбасс, а в свой Мариуполь плавайте хоть всем флотом.

Позиция руководства России по поводу Украины совершенно иррациональна и не предполагает никакого выхода из ситуации, кроме как капитуляции Украины и согласия ее нового руководства на все территориальные и политические требования Кремля. Это самым печальным образом напоминает позицию Австро-Венгрии по отношении к Сербии накануне Первой мировой войны: желание наказать часть политической элиты соседней страны превратилось в плохо скрываемый поиск повода для начала полномасштабных военных действий, при чем не столько даже с соседней страной, сколько с ее мнимыми и реальными союзниками из числа мировых держав.

Хочется верить, что эта ситуация не пойдет по силовому пути и нанесет обоим странам только идеологический вред, дав некомпетентным и коррумпированным режимам новый повод призывать сограждан к единению вокруг себя и даже частично добиться его. Впрочем, утешение слабое: все эти бесконечные упражнения в шовинизме и милитаризме, культивирование восторга по поводу «наших героических моряков» и прочая военная романтика ведут обе страны еще дальше, вглубь тупика, из которого пока вовсе не видно никакого выхода.

Крымская проблема консервирует режимы и в России, и в Украине, вот что надо всегда помнить, начиная любые рассуждения на эту грустную тему.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.