Нужно ли руководствоваться экономической целесообразностью в борьбе с лесными пожарами?
В СССР тушили любой пожар в лесу, сейчас закон допускает исключения. Но ущерб от такой «экономии» трудно просчитать
Лето 2019 года войдет в новейшую российскую историю не только московскими протестами, но и беспрецедентными лесными пожарами в Сибири. Понадобилось, чтобы голливудские кинозвезды забили тревогу по поводу этих пожаров, чтобы силы министерства обороны России были брошены на борьбу с огнем, и только тогда, похоже, наметился перелом в борьбе с этим бедствием.
Естественно, встал вопрос: почему пожары достигли таких масштабов? Что не так в системе борьбы с лесными пожарами? Или всё так и не надо паниковать? Известно же, что некоторые высокопоставленные чиновники успели высказаться в том духе, что, мол, лесные пожары — это естественное явление, и бороться с ними нет особого смысла.
Оказалось (уверен, что для многих это было настоящим откровением), что до сих пор существует нормативно-правовая основа для того, чтобы вовсе не тушить огонь в лесу. Приказом Минприроды от 8 октября 2015 года № 426 было установлено: прекращение (приостановка) работ по тушению лесного пожара в зоне контроля лесных пожаров при отсутствии угрозы населенным пунктам или объектам экономики в случаях, «когда прогнозируемые затраты на тушение лесного пожара превышают прогнозируемый вред», осуществляется на основании решения региональной Комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности. «Зоны контроля лесных пожаров» — это как раз те зоны, по которым возможно принятие таких решений.
Опыт СССР и США
Попросту говоря, если экономически целесообразно, можно и не тушить. Удивлены? Но так было не всегда. В советские времена считалось, что любой пожар надо тушить. Пересматривать такой подход начали лет 10−15 назад. Надо сказать, что под этот пересмотр была подведена научная основа. Пожары ведь, и с этим трудно поспорить, выполняют и определенную восстановительную для лесов роль. В лесах, которые долгие годы не горели, скапливается огромное количество горючего лесоматериала (сухостоя и прочего). Это и мешает расти молодняку, и, с другой стороны, повышает вероятность сильных пожаров в будущем. Поэтому для экологии важна и очистительная роль пожаров.
Однако вернемся к злополучному приказу Минприроды 2015 года, там ведь ничего не сказано о том, что пожар можно не тушить по экологическим соображениям. Нет там ни слова об экономической целесообразности.
Кстати, не только советские времена можно назвать в качестве примера, когда лесной пожар надо было тушить. Например, в США еще в довоенный период 20 века, с 1935 года, Лесной службой США реализовывалась политика тушения пожаров под названием «10 часов утра». Суть ее состояла в том, что к 10 часам утра, следующего за днем, когда пожар был обнаружен, должны начаться работы по тушению пожара.
Эта политика стала пересматриваться в США в 1960—1970-х годах прошлого столетия, когда также заговорили о том, что от пожаров может быть и польза, и вообще надо уделять больше внимания анализу затрат на тушение пожаров. Стали практиковать управляемые пожары в тех лесах, где накопилось большое количество горючего материала, в особенности рядом с населенными пунктами, с целью предотвращения в будущем неконтролируемых пожаров с катастрофическими последствиями. Однако до столь откровенного «экономического» подхода в принятии решений по тому, тушить или не тушить лесные пожары, в США пока еще не дошли, хотя дискуссии и там идут.
Как оценить ущерб
В России сегодня по-другому. Решение по прекращению (приостановке) работ по тушению пожаров, как было сказано выше, принимают региональные комиссии по ЧС, которые оценивают затраты на тушение лесного пожара и прогнозируемый вред.
Возьмем для примера одно из таких решений Комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности правительства Красноярского края. Решением Комиссии № 38 от 19 июля 2019 года были прекращены работы по тушению 16 лесных пожаров общей площадью 121 гектар. Основание: отсутствие угрозы перехода лесных пожаров на населенные пункты и объекты экономики, а также превышение прогнозируемых затрат на тушение лесных пожаров (42,3 млн рублей) над размером прогнозируемого вреда (332,4 тыс. рублей). Прогнозируемый ущерб в расчете на 1 га составит, как можно посчитать, всего лишь 2747 рублей.
Понятно, конечно, Красноярский край, удаленный район
Встает естественный вопрос: каким образом считали этот прогнозируемый ущерб? Честно говоря, понять это трудно, потому что региональные комиссии по ЧС не предоставляют общественности алгоритмы своих расчетов.
Если попытаться самим в этом разобраться, то можно найти несколько нормативных документов на этот счет, причем статус некоторых из них опять же не совсем ясен. Основным документом является, по-видимому, инструкция по определению ущерба, причиняемого лесными пожарами, утвержденная Приказом Рослесхоза от 3 апреля 1998 года № 53.
Согласно данной Инструкции, суммарный ущерб от лесного пожара включает:
✔️ стоимость потерь древесины на корню;
✔️ ущерб от повреждения молодняков;
✔️ расходы на тушение лесных пожаров;
✔️ стоимость сгоревших объектов и готовой продукции в лесу;
✔️ расходы на расчистку горельников;
✔️ ущерб от снижения почвозащитных, санитарно-гигиенических, водоохранных и других средообразующих функций леса;
✔️ ущерб от загрязнения воздушной среды;
✔️ ущерб от гибели животных и растений;
✔️ другие потери.
Вот, мне интересно: считался ли постатейно прогнозируемый вред от пожаров, когда принимались решения по прекращению тушения пожаров? Кстати, это еще вопрос, как считать тот же ущерб от загрязнения воздуха.
А ущерб от гибели животных считали? Интересны подробнейшие расчеты на этот счет одного из лучших в стране специалистов-практиков в природоохранном законодательстве Михаила Крейдлина. По его оценке, общий ущерб от разрушения среды обитания соболей в Красноярском крае, по состоянию на 30 июля 2019 года, уже составил 22,3 млрд рублей. Понятно, что это ущерб от гибели соболей в целом по краю, но соотнесите эти оценки с предыдущими цифрами и станет ясно, что с оценкой вреда от лесных пожаров у нас в стране явные проблемы.
И еще обратите внимание: по Инструкции Рослесхоза расходы на тушение лесных пожаров включаются (что логично) в суммарный ущерб, а согласно упомянутому выше п. 8.1 Правил тушения лесных пожаров, затраты на тушение туда уже, получается, не включаются, и их соотносят с прогнозируемым ущербом.
Честный подход
Очевидно, что нормативные новшества, сделавшие возможным принимать решения не тушить лесные пожары по экономическим соображениям, надо пересматривать. Региональные власти (а Комиссии по ЧС — это их структуры), увы, заинтересованы в том, чтобы сэкономить на тушении лесных пожаров. Благо, им позволяет это сделать и существующая нормативная база, и ставшая популярной точка зрения о полезности лесных пожаров.
Однако популяризаторы такого взгляда на лесные пожары не учли глобального фактора изменения климата. Наверное, можно было бы спокойно смотреть на лесные пожары, признавая их пользу, но фактор потепления климата не позволяет этого делать.
Хотите соотносить затраты на тушение пожаров и прогнозируемый вред от них? Хорошо, можно оставить и такой подход. Но тогда давайте считать по-честному, открыто. Уверен, профессиональный подход всегда будет свидетельствовать о том, что вреда от пожаров больше, чем пользы, и даже больше, чем затрат на их тушение.
Это не значит, что теперь будем тушить все пожары, на это, к сожалению, просто не будет достаточно сил и средств. Но принципиально это уже будет другой подход. Кстати, в Канаде тоже есть лесные пожары, которые не тушат, и их достаточно много. Но если сравнивать с Россией, их значительно меньше в пропорции с теми лесными пожарами, которые пытаются потушить.
Счетная палата дала в начале августа 2019 года свою оценку ситуации с лесными пожарами. За первые шесть месяцев 2019 года возникло 7,6 тыс. лесных пожаров, стоимость ущерба от которых составила 2,4 млрд рублей. И опять тот же самый вопрос: как считали? Соболей учли?
