Хабаровский протест одобряют уже 47% россиян. Но на результативность таких акций граждане на рассчитывают
Фото: Евгений Переверзев/Коммерсантъ
Рост одобрения протестных акций в Хабаровском крае зафиксировал августовский опрос «Левада-центра», с результатами которого ознакомились «Открытые медиа».
В исследовании приняли участие 1601 гражданин в 50 регионах. Опрос проводился с 20 по 26 августа методом личного интервью участников. Некоторые вопросы задавались и в ходе аналогичного июльского исследования.
Относительное большинство — 47% опрошенных — одобрительно отнеслись к протестующим в Хабаровске. Это на 2% больше, чем месяц назад. Число осуждающих протесты (16%) практически не изменилось. А вот тех, кто относится к протестующим нейтрально, стало заметно больше — их число выросло с 26% до 32%.
Одновременно существенно снизилось количество тех, кто активно следит за ситуацией в Хабаровском крае: с 26% до 22%. От социологов о ситуации на Дальнем Востоке узнали уже не 16%, как в июле, а 25%. Директор «Левада-центра» Лев Гудков в беседе с ОМ объяснил такие изменения в настроениях тем, что с августа гораздо больше внимание россиян привлекают события в Белоруссии.
Самое популярное объяснение причин, по которым был арестован Сергей Фургал, — политическое: 32% респондентов посчитали, что «федеральная власть убирает политиков, которые пользуются широкой поддержкой населения». Ещё 30% опрошенных уверены: Фургал был арестован, потому что «нарушил закон, и политических мотивов нет», а 15% респондентов считают, что дело Фургала связано с тем, что губернатор активно урезал расходы чиновников.
Президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов объясняет рост одобрения дальневосточных протестов «общим накопленным негативом». Однако, по мнению Виноградова, протестные настроения не имеют общего вектора, следовательно, не представляют угрозу для власти
Действительно, опрошенные в своём большинстве не верят, что ситуацию можно изменить путём протестов: 45% респондентов уверены, что власть не пойдёт на уступки, ещё 37% думают, что уступки будут частичными, однако Фургала из-под ареста не отпустят. И только 4% респондентов считают, что власти полностью удовлетворят требования протестующих.
Лев Гудков считает, что «отсутствие надежды на перемены» делает протест бессмысленным в глазах многих респондентов. «Если люди не видят смысла в протестных действиях, они не выйдут на улицы», — констатирует социолог.
В том же опросе респондентов спрашивали о протестах в Башкирии, где местные жители оцепили гору Куштау, выступая против добычи полезных ископаемых на месте заповедника. Оказалось, что внимательно следят за развитием событий всего 6% опрошенных, а 62% респондентов впервые услышали о протестах от сотрудников «Левада-центра».
Гудков объясняет такую разницу в восприятии продолжительностью протеста в Хабаровске, а также тем, что протест в Башкирии носит локальный характер и лишён политического подтекста: поэтому он менее интересен для жителей других регионов и не так опасен для властей.
«Люди защищают местную гору, это локальная проблема, она не политизирована, — поясняет Гудков, — поэтому не так опасна для Кремля. Заметьте, президент Путин прокомментировал протесты в Башкирии, а по поводу происходящего в Хабаровске, как и по поводу Шиеса, власти молчат»
Мнение граждан сильно зависит от источника, из которого они получают информацию. 29% тех, кто внимательно следит за ходом протестов в Хабаровске, — активные пользователи интернета и соцсетей, и всего 16% осведомленных респондентов смотрят ТВ. 55% тех, кто поддерживает протестующих, — узнаёт о происходящем из интернета, а наибольшая группа осуждающих уличные акции (21%) привыкла получать информацию из телевизионных передач.
По мнению Гудкова, государственные каналы уже не могут предложить альтернативную понятную для россиян риторику в освещении протестов, поэтому просто полностью игнорируют их.
Впрочем, политолог Константин Калачёв отмечает: хотя влияние пропаганды государственных каналов снижается, они по-прежнему эффективны. «Критичность растёт, поляризация растёт, — поясняет Калачёв, — но восприимчивость людей [к телепропаганде], особенно среднего и старшего возраста, особенно со средним образованием, особенно женщин, сохраняется».
