Большинство россиян не догадываются, что могут потребовать возмещения вреда с коррумпированных чиновников
Фото: Олег Харсеев / Коммерсантъ
90% россиян ни разу не обращались в суды или органы власти за компенсацией вреда, нанесённого им действиями коррупционеров, следует из социологического исследования, проведённого по инициативе «Трансперенси Интернешнл» (телефонный опрос проводился во всех регионах страны, эффективная выборка — 831 человек), он опубликован сегодня. Как выяснилось, большинство наших сограждан даже не подозревают о существовании такой возможности. Уголовное наказание или, на худой конец, выплата коррупционером огромного штрафа — лучшая компенсация, уверены они.
Именно такой вариант называли в качестве наиболее предпочтительного от 39% до 58% опрошенных — в зависимости от коррупционной ситуации, которую им предлагали примерить на себя. Представители среднего возраста чаще выступают в пользу уголовного наказания, более молодые высказываются скорее за штрафы. Эффективность таких мер, как увольнение проворовавшихся чиновников и запрет им занимать в перспективе государственные должности, респонденты оценивают значительно ниже — так же, как и выплаты пострадавшим денежных компенсаций от государства.
Возможность компенсации от государства как лучший вариант рассматривают от 4% до 13% опрошенных, а вот возмещение вреда за счёт самих коррупционеров — до 26%. Во время опроса также выяснилось, что россияне вообще крайне редко получают денежные компенсации по решениям судов — не только за коррупцию, но и по другим причинам. Возможно, именно поэтому они в целом невысоко оценивают такую перспективу, полагают авторы исследования.
Российское законодательство не предусматривает специальных средств правовой защиты тех, кто пострадал от коррупции, отмечает замгендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов. Однако существуют общие гражданско-правовые механизмы, которые могут быть применены в таких случаях — по ГК вред, причинённый гражданину в результате незаконных действий госорганов или их должностных лиц, подлежит возмещению из бюджета, а причинённый преступлением ущерб может быть взыскан в уголовном процессе.
Последний механизм, отмечает Шуманов, достаточно активно использует прокуратура — однако там, как правило, выступают в защиту госкомпаний и публично-правовых институтов. Не удалось найти ни одного случая, когда бы прокуратура выступила в защиту интересов частных лиц. Кроме того, де факто условием получения компенсации сейчас является признание потерпевшим в рамках уголовного процесса, и это тоже не упрощает задачу.
Поэтому «Трансперенси» намерена инициировать общественную кампанию за ратификацию Россией Конвенции Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию. Это позволит сделать возмещение вреда от коррупции более доступным — без использования уголовно-правовой системы, а исключительно в рамках гражданского процесса. Например, пострадавший мог бы ссылаться на конфликт интересов в действиях чиновников, а факт коррупции доказывал бы уже в суде. В некоторых европейских странах такой инструментарий внедрён и уже работает.
Шуманов говорит, что прокуроры в неформальных беседах оценивают такой механизм как достаточно релевантный в перспективе, ведь он может снизить нагрузку на правоохранительные органы. Но для того чтобы он заработал, нужно прямо ориентировать суды и граждан на то, что вред от коррупции можно возместить в гражданско-правовом порядке. Такой механизм, по его мнению, может быть интересен прежде всего бизнесу, который не хочет взаимодействовать и не доверяет правоохранительной системе, но получит возможность отстаивать свои интересы.
По данным самой Генпрокуратуры, в 2019 году в целях взыскания ущерба от коррупции надзорное ведомство предъявило около 1,9 тысячи исковых заявлений на общую сумму свыше 33 млрд рублей, из них в бюджет взыскали 9,3 млрд рублей. О взыскании в пользу частных лиц не сообщается.
Адвокат «Пепеляев групп» и советник бизнес-омбудсмена Сергей Таут говорит, что правовые инструменты для взыскания вреда от коррупции в гражданском процессе есть и сейчас. Проблемы возникают, скорее, с калькуляцией ущерба и его подтверждением в суде. Поэтому случаи взыскания вреда достаточно редки, но они есть — например, несколько лет назад застройщик из подмосковного Климовска смог взыскать с администрации Подольска, отказывавшей в подключении новостройки к коммуникациям, почти 40 млн рублей. Дела против самих чиновников возбуждались, но так и не дошли до суда, вспоминает эксперт. Другое дело, что частные лица, как правило, действительно не считают себя пострадавшими. «Всё-таки, когда мы говорим о коррупции, то подразумевается вред, нанесённый прежде всего публичным интересам», — напоминает он.
