Что важно в большой пресс-конференции Путина
Общение президента с журналистами тянется, как и его очередной срок: без интриг и сюжетов. Больше, чем их собеседник, удивили представители прессы
Все как всегда. Снова президент слегка опоздал. Снова — рекордное число журналистов, снова — фирменные шутки, снова — пара почти цирковых номеров. «Путин плюс лыжи — равно Карачаево-Черкесия», — сообщила журналистка из Карачаево-Черкесии, хотя любой посетитель протестных акций знает, что у фразы «Путин, лыжи…» — другое продолжение. Гражданин Великобритании Сергей Брилев задал вопрос о налаживании отношений с Великобританией. Переживает человек за вторую, более уютную родину, его можно понять. Снова — традиционный острый вопрос от оппозиционных СМИ — на этот раз Илья Азар из «Новой газеты» спросил президента о Пригожине, ЧВК «Вагнер», и журналистах, погибших в ЦАР.
Кстати, понять, зачем вообще сотрудники независимых изданий на эти шоу ходят и задают свои вопросы, сложнее, чем оценить обеспокоенность Брилева бедами Великобритании. Заранее ведь известно, на что можно рассчитывать. Президент даже смутиться не успевает, выдает обтекаемый ответ ни о чем, и, собственно, все. В этот раз мы узнали, например, что все повара Путина — сотрудники ФСО. Ценная информация, несомненно, добавившая ясности к пониманию ситуации с наемниками из частных российских армий.
Но есть все-таки пара моментов, на которые стоит обратить внимание.
Запрос на несвободу
Путин сказал, что смотрит телевизор и «заглядывает в интернет» нечасто. Последнее, кстати, не удивляет, — президенту случалось фотографироваться за рабочим столом, на котором стоял компьютер без клавиатуры, он также хвастался, что мобильного телефона у него нет. А без телефона и компьютера в интернет заглянуть не получится, даже если ты — глава гигантской ядерной державы.
Но на самом деле наш президент — верный и внимательный телезритель. Он частенько повторяет ключевые тезисы российской пропаганды даже на серьезных мероприятиях — на встречах, например, с иностранными экспертами в ходе Валдайского форума. Никакой особенной картины мира, отличной от телевизионной картинки, у президента в голове нет.
Но при этом он — и пресс-конференция это показала — все-таки мягче, аккуратнее, сдержаннее, чем его придворные пропагандисты. Он следит за речью, старается подбирать слова, не опускается, в отличие от официальных представителей МИДа и статусных телеведущих, до площадной ругани и блатной фени. Что ж, наверное, это плюс.
Зато вокруг национального лидера расцветает удивительное гражданское общество. Журналисты ведь — его авангард. Выразители чаяний, и что там еще журналисты сами о себе пишут в своих газетах. Так вот, в ходе нынешней пресс-конференции озвучены были следующие чаяния: разработать, наконец уже, национальную идеологию (мысль в разных вариантах прозвучала дважды), ужесточить закон об иностранных агентах, и переписать Конституцию, обязав россиян в принудительном порядке сделаться патриотами великого отечества.
Искренние эти порывы вызывают, конечно, снисходительные усмешки более опытных коллег в зале, но не вызывают протеста. Это нормально теперь, что идеи об ограничении прав и свобод подкидывают главному начальнику представители прессы. При том, что у главного начальника и без того нет дефицита такого рода идей.
Появление таких возвышенных идеалистов и равнодушие профессионального сообщества к их идеям — большой успех путинской власти. Едва ли ведь люди из регионов, которые требуют, чтобы развлекательных передач на ТВ было поменьше, а серьезных разговоров об идеологии, побольше, имеют в виду личные выгоды, их все равно на такие разговоры не пригласят.
Президент и его вечность
И еще одно важное наблюдение. Президент к середине мероприятия немного даже смутился общей благостностью тона, и сам предложил микрофон журналисту «Новой», но в целом он явно чувствует себя комфортно в этой атмосфере всеобщего поклонения. Он бодр, он с привычной легкостью жонглирует цифрами, позволяет себе фирменные шутки, дирижирует собравшимися, как оркестром.
Ему нравится этот придворный театр, юные журналистки, которые наряжаются в национальные костюмы или надевают боксерские перчатки, чтобы привлечь его внимание. Ему, конечно, рассказывают о проблемах, и некоторые он, может быть, решит. В конце концов, единственная практическая польза и от «прямых линий», и от «больших пресс-конференций», — это как раз конкретные истории о попавших в беду людях, которым иногда помогают.
Ему рассказывают о проблемах, но у него никаких проблем нет. Нет конфликта ни в зале, ни в его представлениях о собственном месте в российской истории. Раз за разом, на разных мероприятиях он выискивает момент, повод, чтобы сообщить: «Не дождетесь». Вот и в четверг тоже нашел, и снова сообщил. Не дождемся.
Его очередной срок тянется, как тянется сама эта пресс-конференция, лишенная интриги и сюжета. Разница, пожалуй, в том, что от разговоров с журналистами он все-таки устает рано или поздно, а от власти — нет, не устает.
Он уверен, что он здесь навсегда.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
