Многочисленные теракты приучают и Европу, и нас к мысли, что война рядом. Ставка на силовое решение проблемы делает Россию участницей чужой игры.

На вопрос отвечает Борис Грозовский, организатор лекций и дискуссий, которые проводятся Фондом Егора Гайдара и Сахаровским центром, бывший редактор отдела экономики газеты «Ведомости»

Убийство посла

В понедельник вечером в Анкаре, на открытии фотовыставки был убит российский посол в Турции Андрей Карлов. Террориста застрелила полиция. Нападавший, 22-летний Мевлют Мерт Алтынаш, спокойно проник в Центр современного искусства, предъявив охране «корочку» полицейского. Из отряда МВД Турции, занимающегося разгоном митингов (вроде нашего ОМОНа), его уволили в июле 2016 — по подозрению в связях с заговорщиками. Тогда силовые структуры Турции пережили полномасштабную чистку. В полиции террорист проработал два года и сохранил за собой удостоверение. Вчера же вооруженный человек пытался проникнуть на территорию посольства США в Турции. Он сделал несколько выстрелов, прокричал «Хватит с нами играть», и был арестован полицией.

В последние недели перед терактом российское посольство в Турции неоднократно подвергалось акциям протеста. Но судя по активности посольства, Андрей Карлов не особенно боялся. Карлов — кадровый дипломат, до Турции он был послом России в Корее. В недавних интервью (газете «Милиет» и информагенству «Анадолу») Карлов говорил, что отношения между Россией и Турцией налаживаются, что за год-два они могут вернуться на докризисный уровень (в ноябре 2015 года турецкие ВВС сбили российский самолет), что в 2017-м Турцию могут посетить 4,5 млн россиян. По всей видимости, личный вклад Карлова в восстановление российско-турецких отношений в 2016-м году был достаточно велик. В первом из этих интервью говорил Карлов и об Алеппо, одном из крупнейших городов Сирии: дескать, с 18 октября российская авиация там не работает, а мирные здания бомбят не российские самолеты, а, в частности, бельгийские.

Мевлют Мерт в это явно не поверил: как передают информагентства, он кричал «Это вам месть за Алеппо», «Пока наши братья не находятся в безопасности, вы тоже не будете находиться в безопасности» и т. д. Арабисты отмечают, что некоторые его жесты (поднятый кверху указательный палец) говорят, что он был под воздействием радикальных исламских проповедников. «Коммерсантъ» пишет, что на странице террориста в Facebook есть ссылка на видеозапись, в которой шейх Мухаммад ибн Салих аль-Усаймин, радикальный проповедник из Саудовской Аравии, призывает мусульманские страны разорвать отношения с Россией. Мне обнаружить личную страницу человека, которого зовут Mevlüt Mert Altıntaş, не удалось. Зато в соцсети есть как минимум две страницы его имени, созданные уже в понедельник вечером, поклонниками и противниками насилия во имя ислама (насколько можно разобрать в переводе с турецкого).

«Связи с Гюленом»

Турецкие полицейские списывают все на Фетхуллаха Гюлена (якобы Мевлют Мерт был связан с его организацией FETO) — писателя и проповедника, когда-то бывшего союзником Эрдогана, а с 1999 года живущего в США. В Турции происками Гюлена Эрдоган в последнее время объясняет все, включая попытку переворота — примерно как в СССР в 1937-м чуть ли не каждый арестованный был связан с «троцкистско-бухаринским подпольем». Сам Гюлен, умеренный и консервативный, а не радикальный религиозный деятель, многократно осуждал и терроризм как таковой, и террористов-самоубийц, и запрещенное в России «Исламское государство». Осудил он и вчерашний теракт. Более реально предположение — что террорист симпатизировал турецким националистам, либо «Фронту ан-Нусра», а возможно — религиозным группировкам из Катара и/или Саудовской Аравии, крайне недовольным действиями России в Сирии. Тема российской интервенции в Сирии объединяет в Турции ультралевых, ультраправых, исламистов и сирийское меньшинство, говориттюрколог Эмиль Сулейманов из Карлова университета в Праге.

О военных преступлениях России в Сирии вообще и в Алеппо в частности, о гибели большого числа мирных жителей в результате бомбардировок, много пишут и западные медиа, и турецкие СМИ. Оппозиционные Эрдогану медиа в Турции разгромлены, а многие журналисты арестованы (за ту же мифическую «связь с Гюленом»). Но турецкий диктатор Реджеп Эрдоган — принципиальный противник сирийского диктатора Башара Асада. А не-вполне-диктатор Владимир Путин — его принципиальный сторонник. Россия поддерживает Асада как законного президента Сирии, а Турция — борющуюся против него «Свободную сирийскую армию». Поэтому действия России в Сирии турецкие СМИ освещают, мягко говоря, без симпатии. Только в последнее время наметилось некоторое потепление — Россия и Турция стали координировать свои действия в Сирии.

Однако общей оценки ситуации в Сирии официальной Турцией это не меняет: разногласий больше. Эрдоган говорит, что в Сирии погибло около 1 млн человек, и вину за это возлагает во многом на Асада. Соответственно, успехи армии Асада при поддержке российских сил в Алеппо Эрдоган, а следом и основные турецкие СМИ оценивали негативно и несколько месяцев назад, и сейчас. В конце ноября сирийская армия нанесла удар по турецким военным, после этого Эрдоган дважды говорил с Путиным по телефону.

Из комментариев российских и турецких официальных лиц понятно, что теракт едва ли приведет к новому обострению российско-турецких отношений. Они сейчас больше находятся в коммерческой плоскости: «Газпром» очень хочет реализовать проект трубопровода «Турецкий поток». Но и в этой области есть много тревог: со ссылкой на все те же «связи с организацией Гюлена» турецкие власти национализировалиAkfel Holding, крупнейшего импортера газа в стране. Его дочки поставляют в Турцию российский газ, частью акций в них владеют «Газпром» и Газпромбанк. Akfel Holding пополнил список из уже примерно 1,2 тыс. компаний, национализированных за последние полгода за «связи с Гюленом».

Война рядом

Осада Алеппо, которую припоминал России вчерашний террорист, продолжалась четыре года. Без авиаподдержки российских ВВС город не был бы взят. Жители города все это время были «живым щитом» для различных боевых групп. Среди них и радикалы-джихадисты, и умеренные противники Асада. Одних горожан удерживали боевики, другим идти было некуда, для третьих армия Асада опасна настолько же, насколько и террористы. Штурм городов при помощи авиударов не может не вести к гигантским жертвам среди мирного населения. Только за последние 4−5 недель, по данным Syrian Observatory for Human Rights (SOHR), в восточном Алеппо погибло более 460 мирных жителей, среди которых 62 ребенка. А всего в апреле 2016-го ООН оценила количество жертв гражданской войны в Сирии в 400 тыс. Большинство других оценок варьируются между 312 тыс. и 470 тыс. убитых. Среди них, по данным SOHR, порядка 16 тыс. детей.

Число жертв российских бомбардировок в Сирии SOHR недавно оценила в 10,503 тыс. Из них около 3 тыс. — боевики запрещенного в России ИГ, примерно столько же — боевики «фронта ан-Нусра (эта близкая «Аль-Каиде» исламистская террористическая организация, воюющая и с Асадом, и с ИГ, и тоже запрещенная в России), и около 4,5 тыс. мирных жителей (среди последних — порядка 1,1 тыс. детей). Американские бомбардировки, по статистике SOHR, таргетированы значительно лучше. От них погибли около 6,5 тыс. человек, среди которых порядка 5,5 тыс. боевиков ИГ, 150 из «Ан-Нусры», 90 солдат из армии Асада и порядка 700 мирных жителей. Доля погибших мирных жителей — 11% у США против 43% у России. ИГ объявило джихад и России (август 2016-го), и США (октябрь 2015-го), но Россию сейчас в регионе не любят больше. Из статистики понятно, почему. Кроме того, России приписывается и часть жертв атак армии Асада.

Гибель мирных жителей, детей и женщин (в том числе от рук российских военных и российского оружия, переданного Асаду) — с одной стороны, реальность. А с другой основной пропагандистский прием ИГ. Завербованные ИГ и сбежавшие затем оттуда россияне рассказывают, что путь в джихадисты начинается с роликов, демонстрирующих, как в Сирии гибнут братья-единоверцы. В них говорится, что надо помочь угнетаемым братьям-мусульманам — и новые добровольцы едут защищать ИГ. Возникает замкнутый круг борьбы с терроризмом: чем больше успехи в борьбе с ИГ, использующим мирных жителей как «живой щит», тем больше единоверцев, желающих ему помочь. Ведь террористическая группировка ИГ апеллирует не к радикалам и фанатикам — оно эксплуатирует ощущение порушенной справедливости и представляет себя как инструмент ее восстановления.

Многочисленные теракты приучают и Европу, и нас к мысли, что война рядом. Иначе и быть не может: это только кажется, что Сирия — другая планета. Ответ за действия в Сирии далеко не исчерпан — увы, будет еще много невинных жертв.

Как бороться с терроризмом на Ближнем Востоке, не способствуя при этом пополнению рядов террористических организаций — вопрос, ответ на который неизвестен. Вот, например, тибетский Далай-лама XIV, один из самых авторитетных буддистских учителей, в интервью La Stampa и даже в Европарламенте отмечал, что с ИГ надо разговаривать: враг оказывается побежден тогда, когда он становится другом. Решение разговаривать с террористами — очень трудное. Это выродки, средневековые варвары, на совести которых много человеческих жертв и разрушений. Но таковы уж их представления о справедливости — и если мы хотим остановить насилие, то это, вероятно, решение неизбежное.

Даже в случае ИГ диалог, считает Далай-лама — единственный способ урегулирования конфликта. Но этот вариант неприемлем и для России, и для США, и для Европы. Хотя все больше людей понимают, что победить ИГ сейчас вряд ли возможно. Если это так, выходом может стать согласие ведущих держав с оформлением халифата: если уж зона хаоса сформировалась, надо определить ее границы и дать самим жителям возможность разочароваться в исламистах.

В любом случае, грубые, «топорные» действия России и Турции в Сирии точно не способствуют миру в регионе и за его пределами. Питаемые Асадом и Путиным надежды на то, что конфликт можно решить силой, совершенно беспочвенны, пишут посетившие недавно Сирию арабисты Леонид Исаев и Серафим Юрьев. Тем более в ситуации, когда США поддерживают сирийскую оппозицию, а Россия — диктаторский режим Асада. В Алеппо и других штурмуемых армией Асада городах, в ходе бомбардировок отделить мирных жителей от радикальной (с точки зрения Асада и Путина) оппозиции невозможно.

Ставка на силовое решение проблемы делает Россию участницей чужой игры — игры Асада, которого многие сирийцы ненавидят так же, как ИГ. Россию ненавидят и за то, что делают в Сирии наши войска, и — как «старшего брата» за преступления войск Асада (как в случае с уничтоженной школой в провинции Идлиб, где погибло более 20 детей). Сейчас, видимо, единственный вариант мирного урегулирования — разделить Сирию на сферы влияния. Но этот вариант неприемлем для Асада, который планирует развить при помощи России свои успехи. А Москва все больше увязает в сирийском конфликте, и конца-края этому не видно. Она работает «на подхвате у Асада», говорит востоковед Александр Сотниченко.

Это путь к новым жертвам. А новые жертвы — это новые радикализованные горожане, готовые мстить за своих погибших. Авторитарные режимы вообще плохо приспособлены для отражения террористической угрозы. Поэтому неудивительно, что в последние месяцы ареной действий для террористов все в большей мере становится Турция — ее роль в происходящем усилилась. Война не где-то далеко, а рядом, если только вы не забрались куда-то в глухую деревню.