Нефтяные допдоходы наполняют казну, но на социальных расходах это не отразится: власти хотят тратить средства на милитаризацию и накопление резервов

Госдума начала работу над бюджетом 2019 года в ситуации, от которой мы отвыкли за последнее десятилетие. Нефть подорожала, и в российском бюджете снова появились излишки, его «голодные годы» позади. Госпропаганда предпочитает этого не замечать, чтобы было легче мотивировать необходимость повышения НДС и пенсионного возраста. «Не заметили» этого и правительственные разработчики бюджетных проектировок: в Белом доме решили не тратить дополнительные доходы на медицину и образование. Государство вернулось к тактике накопления денег — как будто завтра война.

Напуганные дефицитом

В 2015—2017 годах верстать бюджет без дефицита не получалось. До падения цены нефти в 2014 власть успела поднять пенсии и зарплаты бюджетникам, снижать их было нельзя. После Крыма новая внешнеполитическая ситуация диктовала резкий рост расходов на силовиков. Но даже в этой ситуации значительного дефицита бюджета удалось избежать. В среднем за 2015−2017 годы дефицит составил умеренные 2,4% ВВП, против 5% ВВП в среднем 2009−2010 гг. Расходы оставались под контролем несмотря на войны в Украине и Сирии, агрессивную программу перевооружений и т. д. Правительство затянуло пояса — плавно минимизировало расходы на образование и здравоохранение, подморозило рост зарплат.

По итогам полуголодных для бюджета 2013−2016 годов у чиновников и родился «гениальный план: раз уж в бюджете ситуация столь отвратительна, сразу после президентских выборов-2018 надо объявить о повышении НДС и пенсионного возраста.

Однако начавшийся в прошлом году рост цены нефти положил конец стагнации бюджетных доходов. В 2017 году при низкой инфляции бюджетные поступления выросли на 12,1%. Чиновники не поверили своему счастью, ведь этот рост в 2,5 раза превысил суммарное увеличение бюджетных доходов за 4 предыдущие года, 2013−2016. Впрочем, прошлогоднего подъема доходов не хватило на выход бюджета в профицитную зону. Но дефицит бюджета был значительно сокращен, с 3,4% до 1,4% ВВП.

Планируя год назад бюджет-2018, Минфин подошел к делу крайне консервативно. Расходы железной рукой были фактически заморожены на уровне 16,4−16,6 трлн руб. на 2016−2018 годы. В сентябре 2017 правительство видело бюджет-2018 таким: доходы — 15,2 трлн руб., расходы — 16,6 трлн. Довольно скоро выяснилось, что план по доходам занижен как минимум на 12%, и доходную планку бюджета подняли до 17,1 трлн. Расходы при этом повышать не стали.

Но реальность превзошла и эти ожидания. По итогам января-августа у федерального бюджета 12,2 трлн доходов, расходы ровно на 2 трлн ниже. Профицит превышает 2% ВВП. Сейчас бюджет получает по 1,6−1,8 трлн руб. доходов в месяц. Это означает, что даже записанная в уточненной бюджетной росписи величина доходов будет превышена уже по итогам ноября, а всего за год доходы окажутся больше 19 трлн руб. Минфин это признал: в пояснительной записке к бюджету-2019 говорится, что доходы бюджета в этом году составят 18,75 трлн. На деле они, скорее, достигнут 19−19,5 трлн, так что профицит составит порядка 3,5 трлн руб.

Что делать с дополнительными доходами

Столь мощного профицита у федерального правительства не было 10 лет, с 2008 года. Но чиновники твердо следуют путинским принципам, сформулированным в начале нулевых. Главный из них: у страны не должно быть сколько-нибудь значительного внешнего долга, как было в «лихие 90-е», и зависимости от международных организаций, где правят бал США и ЕС. Второй путинский принцип тоже вынесен из «уроков 1990-х»: зарплаты бюджетникам и пенсии должны выплачиваться в срок, их должно хватать на существование, и они должны хотя бы чуть-чуть расти. Это называется «стабильность».

Исходя из путинских заветов чиновники не отказываются от своих планов. НДС и пенсионные пороги повышены, экспортеров, чьи сверхприбыли не изымаются за счет рентных налогов, заставили скидываться на государственные инвестпроекты: чиновники сделали вид, будто роста доходов нет, поэтому нужны эти непопулярные меры.

Но совсем игнорировать этот рост невозможно. Тем более на фоне предвыборных обещаний Путина, роста запросов силовиков и близких власти промышленных групп. Поэтому с бюджетом-2019 поступили просто: прежние, созданные во время дефицита средств планы (включая повышение НДС и пенсионных порогов) менять не стали, а расходы бюджета повысили примерно на 10% против уровня нынешнего года (с 16,6 трлн, записанных сейчас в законе о бюджете-2018, до 18 трлн). Таким образом, впервые с 2014 года расходы бюджета решено увеличить на значимую величину.

Мы получили проект бюджета-2019 с доходами на уровне почти 20 трлн, а расходами — чуть выше 18 трлн руб. Казалось бы, полуторатрилионное увеличение трат по сравнению с нынешним годом — это очень неплохо. Но учитывая, что уже в нынешнем году бюджетные доходы превысят 19 трлн руб., прогноз доходов будущего года кажется сильно заниженным. Рост ВВП в 2019 году должен составить около 2%, инфляция — более 4%. Если нефть будет, как в 2018 году, в среднем стоить около $70 за баррель, то бюджет получит (с учетом повышения НДС) не меньше 21−22 трлн руб. доходов. Значит, правительство снова закладывает в бюджет неявный профицит в размере не меньше 3% ВВП.

Плюшкинский подход отражается в увеличении фонда национального благосостояния: ожидается, что за 2019 год он вырастет вдвое, с 3,8 до 7,9 трлн руб. А за 2020−2021 годы — еще почти вдвое.

Средства на нацпроекты

Деньги на новые путинские нацпроекты тоже найдены: в будущем году на них потратят 1,7 трлн руб. В том числе 160 млрд на здравоохранение и 103 млрд на образование. Что же: министр финансов Антон Силуанов нашел деньги на нацпроекты, снизив прочие расходы бюджета?

Как бы не так. Нацпроекты частично вобрали в себя расходы по госпрограммам, которые реализуются не первый год, например, развития здравоохранения. Теперь у нас есть госпрограмма развития здравоохранения и нацпроект «Здравоохранение»; госпрограмма развития образования и одноименный нацпроект; госпрограмма охраны окружающей среды и нацпроект «Экология»; госпрограмма «Информационное общество» и нацпроект «Цифровая экономика». И так по всем отраслям — не запутаться в этом просто невозможно. На деле же обилие программ и проектов лишь камуфлирует факт, что денег на эти социальные отрасли выделяется весьма немного. В громкие нацпроекты-2018 во многом переупакованы ранее запланированные расходы.

Милитаризация расходов

Траты на оборону, нацбезопасность и правоохранительную деятельность достигли своего экстремального пика в 2016 году: 5,674 трлн, или 34,6% всех расходов федерального бюджета. В какой мере это связано с войнами, а в какой — с поддержкой ВПК, который увяз в кредитах и не справляется с поставкой вооружений, получив авансы, — сказать невозможно: расходы засекречены. Как бы то ни было, в 2006—2011 годах, когда мы ни с кем кроме Грузии не воевали, расходы на оборону, безопасность и правоохранительную деятельность в среднем составляли ровно 25% бюджетных расходов. Дальше началась внешняя и внутренняя милитаризация с пиком в 2016 году. Расходы на оборону, безопасность и правоохрану в 2012—2019 годах в среднем достигали 30,7% всех федеральных расходов. Соответственно, доля остальных бюджетных расходов снизилась по сравнению с периодом, когда Россия не вела столько войн.

В 2017—2019 годах траты на оборону и безопасность не вернутся к прежнему уровню 25%, а продолжают оставаться на уровне 29,2%. На самом деле, доля милитаризованных расходов еще выше. Ведь, например, затраты на воспитание будущих росгвардейцев в военном училище в бюджетной классификации проходят по разделу «образование». Очень много военных расходов зашито в расходах на «национальную экономику». Но оценить их долю едва ли возможно.

Тем не менее, несмотря на повышенную милитаризацию, в 2019 году предполагается положить в копилку более 4 трлн руб. — порядка 20% доходов. Такое накопительство имеет смысл только в одном случае — если руководители страны уверены, что России и дальше не будут давать в долг, если страна будет на полувоенном положении, отрезанная от источников финансирования, но вынужденная финансировать различные силовые операции. К этому бюджет готов и сейчас, а если цена нефти будет и дальше расти, российские возможности увеличатся. Вот только на рост зарплат, пенсий, трат на медицину и образование приток в Россию нефтедолларов пока влияет крайне слабо. Увы, у государства сейчас совсем другие приоритеты.

.