Почему за 5 лет после Крыма соратники по Болотной стали врагами
Протесты 2011-2012 годов объединили людей разных взглядов, но часть из них теперь на стороне власти. Пути разошлись не случайно
«Болотная» мифология
Один из побочных сюжетов крымской драмы — переход некоторых ярких фигур российской оппозиции 2011−2012 годов на провластные позиции на почве поддержки политики Путина в Крыму и Украине. Для многих из них участие в протестах на Болотной стало важным пунктом биографии. И чем менее заметную роль эти люди играли в общественной жизни в последующие годы, тем важнее для них стало напоминать аудитории, что некогда именно они были лидерами очень важного и очень мощного протеста, несравнимого с нынешними, в которых и участвовать-то незачем.
Естественно, возникает вопрос — а почему же те легендарные протесты ни к чему не привели? Ответ прост: все испортили враги — «либералы», которые согласились выйти не на ту площадь и тем самым погубили все дело. Одним из первых на эту позицию встал Эдуард Лимонов.
Сознательный «слив протеста» «либералами» — ключевой пункт в доктрине «разочарования в оппозиции». Суть её проста: протесты против власти в 2011—2012 году были правильными, но у оппозиции оказались плохие лидеры. Поэтому сами эти лидеры в итоге — «еще хуже, чем Путин», а значит бороться надо не столько с властью, сколько с неправильными лидерами пошедшей не туда оппозиции и прежде всего с Навальным, без колкостей в адрес которого не обходится ни одно выступление разочаровавшихся.
Годами взращиваемое и широко рекламируемое разочарование в свою очередь стало поводом для дальнейших идеологических кульбитов: раз уж неправильные лидеры неправильной оппозиции хуже Путина, то чем плоха поддержка власти?
По дороге разочарований
Откуда взялись все эти люди, которые сначала очаровались оппозицией до такой степени, что готовы были буквально сломать свою жизнь, борясь против ненавистного режима, а потом столь же страстно в ней разочаровались?
У выходивших на протесты после думских выборов 2011 года и даже у тех, кто выступал с трибун на митингах, никто не спрашивал про их политические убеждения. Для мало-мальски известного персонажа было достаточно просто возмутиться итогами думских выборов и произнести несколько самых общих лозунгов, чтоб сойти за своего, получить доступ к микрофону и славу «лидера оппозиции».
Даже идейные участники протестов и давние критики Путина могли стоять на взаимоисключающих позициях: одни не могли простить ему отказ от ельцинского наследия, а другие — что он недостаточно радикально от него отказывается. Впрочем, до весны 2014 года все это казалось несущественным. Сейчас это звучит странно, но до самой «русской весны» любые призывы к присоединяю Крыма и войне с соседними странами властью не только не поощрялись, но и пресекались. Упомянутый выше Лимонов и вся организация его сторонников была методично разгромлена за весьма опереточную попытку устроить «Новороссию» в Казахстане.
Вообще, претензии к Путину со стороны националистов и всевозможных реваншистов, скорбящих по СССР или фантазийной Великой России, были ничуть не меньшими, чем со стороны либералов. Но всем казалось, что Путин слишком боязлив, чтоб стать таким, каким от него требовали шовинисты. Как выяснилось чуть позже, тоскующих по великой державе и сильному лидеру среди протестовавших было гораздо больше, чем можно было себе представить.
Была в среде протестующих и его одна большая группа — случайные попутчики и конъюнктурщики. Некоторые же просто просчитались, решив в условиях политической турбулентности примкнуть к оппозиции — в надежде на бонусы в том случае, если она вдруг станет властью. Время было такое, что однажды целая фракция «Справедливой России» решилась явиться в думу с протестной символикой. Что уж говорить про менее искушённую публику?
Миф о том, что ядром протестов 2011—2012 года были «прозападные либералы» и все их участники придерживаются единых взглядов на мир, придумала государственная пропаганда, озабоченная тогда мобилизацией «трудяг и работяг».
На самом деле, никакой единой программы и даже общих ценностей у протестов 2011—2012 года и их лидеров не было, что и объясняет затухание всего движения, ссоры среди недавних соратников. Но главное — это объясняет, почему протестное движение не стало в 2014 году антивоенным и даже наоборот — выдвинуло из своей среды некоторое количество ярых «крымнашистов».
Слабое звено
Весной 2014 года Путин предложил российскому обществу и всему миру новый образ своего режима. Из незатейливого провинциального авторитаризма он превращается в бравирующую своей агрессивностью шовинистическую диктатуру, которая никого не боится, готова слать «вежливых людей» в любую точку планеты, раздвигать свои границы во все стороны и грозить Америке ракетами.
Уловка помогла, и несколько лет значительная часть российского общества провела в шовинистическом угаре, который начал развеиваться только в последний год.
То, что и среди участников протестной коалиции 2011−2012 годов нашлись люди, откликнувшиеся на шовинистические лозунги и нашедшие аргументы в пользу солидаризации с российской властью по крымскому вопросу, вовсе не удивительно. Да, среди недовольных Путиным в 2011—2012 годах были и шовинисты, и те, кому его политика казалась слишком прозападной и либеральной — более того, они и тогда этого не особо скрывали, просто на это никто не обращал внимания. С другой стороны, разве позиция Захара Прилепина или все того же Эдуарда Лимонова по этому вопросу не более последовательна и логична, чем внезапная смена акцентов у государственной пропаганды? По сети гуляет видеозапись публичного выступления Владимира Соловьева, где он буквально накануне присоединения Крыма доказывает, что это совершенно глупое и ненужное мероприятие. Ему пришлось перестраиваться и принимать новую концепцию — а многие другие, как выяснилось, давно были готовы, и им даже доказывать ничего не надо было. И платить не надо было.
Поразителен в данном случае пример Сергея Удальцова, который в 2011—2012 году претендовал едва ли не на лидерство в протестном движении, получил приговор и сидел в тюрьме — но все это вовсе не помешало ему приветствовать присоединение Крыма и путинские авантюры на Украине.
Ничуть не соглашаясь с этими людьми и их взглядами, нельзя не подчеркнуть: это не столько они безоговорочно перешли на сторону Путина, сколько Путин, в поисках новых идей и способов консервации своего режима не побрезговал воспользоваться шовинизмом — и в нагрузку к скачку рейтинга получил еще и лояльность отдельных истосковавшихся по национальному единению и мирному сосуществованию с властью персонажей.
Если из всего этого и можно извлечь какой-то практический урок, то пожалуй только один: любое братание демократической оппозиции с шовинистами в России не может закончиться ничем хорошим. В силу своих убеждений они готовы в любой момент полюбить власть за несколько лозунгов и присоединенный полуостров — что ж удивляться, что они именно так и поступили? И сейчас, когда многие из них уже разочаровались в Путине (который не решился наступать на Киев, о чем до сих пор принято фантазировать в этих кругах), вовсе не стоит считать их союзниками. Стоит только еще что-нибудь захватить или просто выступить с очередной порцией шовинистических лозунгов, как они снова очаруются и все простят.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
