Почему конфликты народа с властью не ведут к общероссийскому протесту

Пенсионная реформа, украденные выборы и неуважение чиновников к населению — в 2018-м это могло вызвать большие протесты, но вызвало лишь недоверие

Недоверие и протест

В последние дни прошлого года одной из самых популярных тем для обсуждения стал доклад группы экспертов под руководством Михаила Дмитриева об «осеннем переломе» в сознании россиян. Авторы доклада попытались проанализировать контекст и последствия того снижения доверия к власти, о котором политики и социологи говорили на протяжении большей части года.

Социологическое исследование в октябре 2018 года с помощью фокус-групп в нескольких регионах провела группа социолога и экономиста Михаила Дмитриева, психологов Анастасии Никольской и Елены Черепановой и экономиста Сергея Белановского. Группа проанализировала потребности россиян и пришла к выводу, что население больше нуждается в «честности, уважении и равенстве всех перед законом» нежели в материальных ценностях. Об этом говорится в итоговом докладе «Осенний перелом в сознании россиян: мимолетный всплеск или новая тенденция».

Между тем, мне кажется, что специфика современной России состоит в том числе и в том, что «недоверие» и «протест» — явления практически непересекающиеся и слабо связанные друг с другом.

Важнейшими причинами снижения доверия к властям в последнее время выступали три фактора: пенсионная реформа, быстро проведённая в середине лета; осенне-зимние выборы, на которых кремлёвские политтехнологи делали всё от них зависящее, чтобы протолкнуть непопулярных кандидатов; и массовые случаи вопиюще пренебрежительного отношения чиновников к людям, которые в последние месяцы стали появляться и обсуждаться почти ежедневно.

Разумеется, фоном для всех данных событий являлось постепенное ухудшение условий жизни простых россиян: к концу года стали быстрее расти цены; власти анонсировали повышение ряда существующих налогов и введение нескольких новых; конец года был полон пессимистичных прогнозов, связанных со снижением цены на нефть, торговыми войнами и довольно быстрым ухудшением глобальной экономической конъюнктуры.

Между тем практически ни одно из этих событий не стало причиной не только конфликтов, но и заметных протестов. Их практически не было в связи с пенсионной реформой; на согласованные акции против роста цен на бензин порой не приходило ни одного участника; результаты явно сфальсифицированных выборов в том же Приморском крае также не вызвали никаких акций несогласия. Всё это, на мой взгляд, нуждается в осмыслении.

При этом на протяжении года дали о себе знать совершенно иные «болевые точки», которые побуждали людей выходить на улицу, жестко оппонировать власти и начинать серьёзные кампании в прессе, которые заставляли чиновников идти на попятную.

Масштабные конфликты

Самым масштабным конфликтом населения и власти в 2018 году стал конфликт, который можно обозначить как порождённый деградацией среды обитания. Запущенный ещё весной проблемами подмосковных свалок, он стал в течение года практически общероссийским. Подмосковье бурлило в связи с нерешённостью «мусорной» проблемы; обозначившиеся попытки вывозить отходы в соседние и даже более отдалённые регионы всколыхнули территории от Владимира до Архангельска, где на протестной волне состоялся самый большой в этом городе митинг после распада СССР.

Во Владивостоке жители всё более активно выступали против угольного «Терминала Астафьева», из-за перегрузки угля в котором угольная взвесь практически всегда находится в городском воздухе; в Красноярске возобновились протесты против деятельности находящегося прямо в черте города Красноярского алюминиевого завода, из-за выбросов которого в атмосферу в городе особенно высока онкологическая заболеваемость (за последние четыре года число заболевших различными видами рака в Красноярске выросло более чем на четверть). Примеры можно продолжать.

Власть не шла на уступки: руководитель Серпуховского муниципального района Александр Шестун, который попытался присоединиться к протестам, был практически немедленно арестован и отправлен в СИЗО — после чего свалку, которую ему временно удалось закрыть, снова запустили в эксплуатацию. Однако нет сомнения в том, что с наступлением весны «мусорная» тема окажется чуть ли не основной в российской региональной политике.

Не менее существенным конфликтным потенциалом обладает и традиционное уже нарушение реальных или воображаемых прав собственности граждан в связи с разного рода строительными проектами. В прошлом году активно обсуждалась тема московской реновации — вплоть до массовых митингов, которые в Москве стали самыми значительными со времен протестов 2011—2012 годов. Осенью этого года случился конфликт в Кунцево, в ходе которого граждане домов, предполагавшихся к расселению, несколько дней препятствовали началу работ, хотя в данном случае у застройщика присутствовали все необходимые документы.

Во многих регионах страны серьёзные конфликты возникали вокруг несанкционированных построек, которые местные власти собирались снести, а также в связи с кадастрированием земельных участков. Тема «обманутых дольщиков» «засветилась» на недавней пресс-конференции президента Владимира Путина — причём так, что вскоре последовала отставка вице-губернатора Санкт-Петербурга Игоря Албина.

Практически нигде подобные протесты не привели, подчеркнём ещё раз, к существенному изменению властями своей позиции — и поэтому можно быть уверенным, что мы увидим новые противостояния в наступившем году, причём, вероятно, и такие, в которых местным чиновникам придётся пойти на уступки.

Стоит также отметить, что серьёзным фактором, раздражающим население, становятся вполне конкретные проявления социальной несправедливости, «помноженные» на коррупционную составляющую. Здесь достаточно обратить внимание на случай с отправкой в Турцию детей чиновников и силовиков из города Клинцы, что в Брянской области. В результате десятидневного скандала, в который оказалась втянута значительная часть российской независимой прессы, мэр города лично возместил сумму, потраченную на поездку.

Показательно, что не менее (а скорее более) обсуждавшийся кейс вопиющего разбазаривания бюджетных средств из-за неконкурентной закупки «Росгвардией» продовольствия у единственного поставщика закончился тем, что руководство ведомства заключила с тем же мясокомбинатом контракт ещё на два года. Иначе говоря, в случаях, когда люди видели, как уходят «налево» у них из-под носа деньги, которые могли бы пойти на пользу их родным и близким, протестный потенциал оказывался намного бóльшим, чем в случае прямо их не касавшегося воровства в сотни раз более значительных сумм.

Начало локального объединения

Какие выводы можно сделать из того, что мы все наблюдали в прошлом году? На мой взгляд, они довольно очевидны. В России крайне малы шансы на развитие мощных протестных движений в связи с поводами, которые так или иначе касаются всех или большинства граждан. Ожидавшееся повышение налога на дизельное топливо на 4,7% вызвало во Франции чуть ли не революцию, повышение НДС в России на 11% (НДС с 1 января повысили на 2 процентных пункта — с 18% до 20%, в процентном исчислении это равно 11,1% — «ОМ») не взволновало почти никого.

То же самое касается и пенсионного возраста, и многого другого. Однако, как только ущемляются права относительно узких групп, их представители готовы мобилизоваться довольно активно, и бороться за свои права достаточно упорно. Причина, как я её вижу, состоит в том, что за последние годы в России практически уничтожено общество в традиционном смысле слова: индивидуально любая цель у нас достигается легче, чем коллективно — и власть сознательно поддерживает такую ситуацию, так как это предполагает, что с властью нужно договариваться (естественно, к выгоде для чиновников). Именно поэтому она никогда не идёт на уступки широким общественным движениям — и сами такие движения постепенно исчезают по причине банальной неэффективности.

Однако то, что мы увидели в 2018 году — это начало процесса локальной консолидации, которая хотя и вряд ли превратится затем в общенациональную, но может серьёзно испортить жизнь местным чиновникам. Именно за этим протестом, а не за абстрактными недовольством или разочарованием я бы внимательно наблюдал в наступившем году. Хоть Россию и хотят представить «единой», серьёзный поднимающийся снизу протест вряд ли будет генерироваться вопросами, в равной мере затрагивающими всех граждан страны.