После завершения мирового кризиса экономика Казахстана выросла на 48%. Она похожа на российскую, но имеет важные преимущества

В соцсетях возобновились сравнения экономик России и соседнего Казахстана — поводом стала «вопиющая» разница в ценах на бензин по обе стороны границы. При этом часто утверждалось, что и там, и там продавалось топливо российского происхождения. Разница действительно велика: сегодня цена АИ-95 в Нур-Султане составляет 174 тенге/л (28,90 руб.), а в Новосибирске — 44−45 руб. Однако один этот показатель не определяет разницы в экономическом развитии России и Казахстана, хотя и высвечивает важные отличия, прежде всего, в сфере налогообложения.

Низкие налоги, высокий рост

В основе экономической модели Казахстана все постсоветские годы лежала идея использования сырьевой базы для ускоренного индустриального и инфраструктурного развития страны. Отсюда, в частности, широкое привлечение иностранного капитала в нефтегазовый сектор: сегодня он контролируется внешними инвесторами почти на 60%. Зато и результаты налицо: с 1990 г. добыча нефти выросла в 3,5 раза, газа — в 4,0 раза (для сравнения, в России — соответственно на 9,2 и 11,6%).

При этом власти обеспечивали рост за счёт низких налогов, что также типично для быстро развивающихся ресурсных экономик. Сегодня НДС в Казахстане составляет 12% против российских 20%, а акциз на бензин — всего 10,5 тыс. тенге (1740 руб.) за тонну против нынешнего российского в 12,3 тыс. руб. за тонну. Это и объясняет низкие цены на моторное топливо, ведь в России его розничная цена, по оценкам ряда отраслевых экспертов, на 80% состоит не из издержек производителей и торговой наценки, а из налогов.

К тому же в этом году Казахстан преодолел свою многолетнюю зависимость от импорта горючего, модернизировал собственную переработку и довёл обеспеченность потребителей отечественным моторным топливом до 100%.

Казахстанская экономика показывает лучшие результаты, чем российская, уже много лет (с завершения мирового экономического кризиса она выросла на 48%, тогда как отечественная — всего на 14,8%) и добивается впечатляющих результатов во многих сферах. Особенно отмечу создание инфраструктуры «Нового шёлкового пути» развитие портов на Каспии, а также создание современной финансовой инфраструктуры, в том числе и МФЦ в Нур-Султане.

Благосостояние населения также существенно выросло в последние годы (прирост реальных располагаемых доходов составил за 2014−2018 гг. 6,7% против падения на 10,7% в России).

Не все так хорошо

В то же время я бы не стал говорить о том, что в Казахстане сегодня всё хорошо, а в России всё плохо.

Казахстанская экономика пока лишь подошла к тому рубежу, за которым начинается реальная индустриализация. В экспорте республики на нефть и газ приходится 74%, а на металлы и руды (в том числе уран и урановую руду) — ещё 8,2%. Зависимость от импорта практически всей номенклатуры высокотехнологичной продукции остаётся не менее значительной, чем в России (хотя правительство, стоит признать, намного более эффективно работает над привлечением иностранных инвесторов в промышленность).

Как и в России, правительство постоянно прибегает к девальвации национальной валюты для поддержки собственных производителей и наполнения бюджета (тенге потерял более 52% стоимости за последние пять лет).

Кроме того, уровень местничества и роль клановых, и родственных связей в Казахстане существенно превышает российские показатели, а политическая верхушка в той или иной форме участвует во всех наиболее прибыльных видах бизнеса. Хотя в МФЦ и внедряется британское право, бизнес (особенно средний и мелкий) зачастую беззащитен перед чиновниками, а права собственности местных предпринимателей во многом остаются «условными», как и в России.

Два отличия

Возвращаясь к событию, ставшему поводом для статьи, следует отметить два фундаментальных отличия казахской экономики от российской.

Первое. Казахстанские политики не смешивают, если так можно сказать, нефть и людей (которых в Кремле чуть ли не открыто называют «новой нефтью»). Получая высокие бюджетные доходы, руководство страны поддерживает низкие налоги и стремится снижать, а не увеличивать долю государственного сектора в экономике. Власть прекрасно понимает, что относительно дешевое сырье является важным конкурентным преимуществом, и не находится в плену догм о важности «приближения цен на энергоносители к мировым».

Это тот путь, по которому шли достаточно успешно индустриализировавшиеся ОАЭ и Саудовская Аравия, и стратегические планы развития страны во многом повторяют каноны, по которым развивались «нефтяные эмираты» Персидского залива.

И второе важное отличие. Казахстан, несмотря на давнюю приверженность Нурсултана Назарбаева идеям постсоветской реинтеграции, проводит подлинно многовекторную политику, притягивая к себе инвестиции из Китая, США, России, Европы, Турции и многих других стран, выстраивая политические отношения со всеми великими державами и постоянно «вестернизируя» свой имидж (здесь можно вспомнить и недавний переход на латинский алфавит).

Это, разумеется, выгодно отличает страну от России и делает перспективы развития казахстанской экономики более обнадеживающими.

И все же в целом российская и казахстанская экономики исключительно схожи, и обеим сторонам следует анализировать проблемы и достижения друг друга для выработки оптимальных стратегий развития.