Чем грозит новая гонка вооружений
Экономику СССР погубили ложные представления руководства страны о намерениях противника. Милитаристские фантазии Кремля повторяют эти заблуждения
Путин ответил Трампу
Вашингтон и Москва объявили о начале гонки вооружений. Дональд Трамп поведал, что страна приступает к расширенному производству ядерного оружия. «У Штатов больше денег, чем у кого бы то ни было. Мы будем создавать ядерное оружие, пока все они не придут в себя», — сообщил он, подразумевая под «они» Россию и Китай. Заявление Трампа прозвучало вскоре после его уведомления о выходе из Договора о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД).
Владимир Путин с ответом долго не тянул. Воздержавшись от резких замечаний во время визита в Москву Джона Болтона, советника Трампа по национальной безопасности, президент дал себе волю на совместной пресс-конференции с итальянским премьером Джузеппе Конте в минувшую среду: «Вообще ничего не останется в сфере ограничения роста вооружений. Вот тогда ситуация будет, на мой взгляд, крайне опасной — не остается ничего, кроме гонки вооружений».
Эти слова породили лавину откликов и комментариев. Все вспомнили, что предыдущая гонка вооружений обернулась развалом СССР, последовавшим за экономическим крахом социалистической системы. Столь же плачевные результаты можно предсказать и российской экономике. Достаточно отметить, что своими вооружениями собираются мериться государства, чьи военные бюджеты отличаются более, чем на порядок — $717 миллиардов у США, $46 миллиардов — у России.
Комментаторы не исключают, что Дональд Трамп может вдохновляться примером Рональда Рейгана. По устоявшемуся мнению, в результате запуска программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ), тому удалось разорить Советский Союз, который надорвался, предпринимая контрмеры.
На мой взгляд, эта аналогия верна лишь отчасти. Нет сомнений, что советская экономика была подорвана непомерными военными расходами во время гонки вооружений. Однако СОИ имела к этому весьма косвенное отношение. Рейгановская программа не привела к массированной гонке вооружений. По большей части она свелась к дорогостоящим научно-исследовательским и конструкторским работам, не запущенным в промышленное производство.
Не была совершенно изнуряющей в 1980-е годы и гонка ракетно-ядерных вооружений. Создание комплекса по производству ядерного оружия потребовало от СССР чудовищных, непомерных затрат, но это было в конце 1940-х — начале 1950-х. А через тридцать лет все шло по накатанной. То же можно сказать и о производстве ракетной техники.
Придуманная гонка
Советскую экономику угробило другое: попытка участвовать в гонке обычных, неядерных вооружений, которая носила односторонний характер, была сугубо иллюзорной. Согласно господствовавшим тогда взглядам, обмен ядерными ударами рассматривался не как пролог, а, скорее, как финал третьей мировой. До того, как в дело пойдут ядерные ракеты, предполагалось вести войну обычными вооружениями, опираясь на победный опыт Второй мировой. Этот опыт подсказывал, что боевые действия сопровождаются гигантскими потерями вооружений и военной техники.
Советское военно-политическое руководство ошибочно полагало, что настраиваясь на длительную войну, потенциальный противник готовит мобилизационное развертывание промышленности — превращение гражданских производств в военные. Подобных планов у США и их союзников по НАТО не было. Потакая заблуждениям начальников, советская военная разведка завышала мобилизационные возможности американской промышленности по производству танков почти в сто раз.
Однако СССР участвовал в этой виртуальной придуманной гонке. Для нее любое промышленное предприятие получало так называемое мобилизационное задание. Оно было обязано либо готовиться к выпуску, либо выпускать военную продукцию даже в мирное время. Для этого было необходимо создавать практически параллельное производство, располагать избыточным количеством рабочей силы и избыточными запасами сырья. При этом комплектующие гражданской продукции разрабатывались с таким расчетом, чтобы их можно было использовать и в военном производстве. Анекдот про то, как из деталей швейной машинки можно было соорудить «калашников», был не слишком далек от реальности. Дошли до того, что на гражданских заводах создавали мобилизационные мощности для производства элементов межконтинентальных баллистических ракет и атомных подводных лодок.
Одновременно на стратегических складах и на предприятиях накапливались гигантские, ни с чем не сопоставимые запасы сырья, оборудования и комплектующих деталей. ТЭК, металлургическая промышленность и большинство машиностроительных заводов через систему мобилизационной подготовки были точно так же ориентированы на потребности войны, как и предприятия девяти оборонно-промышленных министерств. Так СССР ежегодно выплавлял 4 миллиона тонн алюминия, что многократно превышало потребности промышленности, но по стратегическим соображениям ничего не экспортировал. Но металлургические мощности не могли простаивать, поэтому в стране не только складировали этот металл, но и чуть ли не единственные в мире клепали из него ложки и миски. Примерно то же происходило с титаном, углем, металлопрокатом и значительной частью продукции машиностроения.
Все это приводило к абсолютной неэффективности производства. Национальное богатство зарывали в землю в прямом смысле слова. Все издержки на поддержание «военной части» производства включались в стоимость гражданских товаров. Это не в лучшую сторону отражалось и на их качестве. Чтобы придать советскому военному производству хотя бы видимость экономического смысла, требовался Госплан, который искусственным образом балансировал цены на тысячи и десятки тысяч товаров. Именно на поддержание мобилизационной готовности, необходимость которой проистекала исключительно из состояния умов военно-политического руководства, тратились миллиарды рублей, в то время как государство погружалось в тяжелый экономический кризис.
Дело не ограничивалось одним лишь поддержанием мобилизационной готовности промышленности. В Политбюро не питали иллюзий относительно результатов соревнования с американцами в скорости наращивания военного производства. И поэтому считали необходимым загодя произвести и складировать гигантское количество вооружений. Это объясняет, почему в СССР было произведено более 60 тысяч танков, больше, чем во всех остальных странах мира вместе взятых. То же самое происходило и со всеми другими основными видами вооружениями. Именно на их бессмысленное производство и были затрачены гигантские средства.
Таким образом, главный ущерб стране нанесла не реальная гонка, а ложные представления о намерениях противника. Как если бы боксер измотался до обморока не в поединке с противником, а во время боя с тенью.
Виртуальные угрозы
Нечто подобное может произойти и сейчас. Мы не знаем, до какой степени Владимир Путин верит в существование военных угроз, о которых говорит десятилетиями. В послании Федеральному собранию президент с упоением рассказывал о новейших системах ракетно-ядерных вооружений: гиперзвуковых ракетах «Кинжал», планирующих боеголовках «Авангард», ракетах с ядерными энергетическими установками. Он утверждает, что эти уникальные вооружения представляют собой ответ на американскую программу ПРО.
Но даже российские проправительственные эксперты не рискнут утверждать, что американские перехватчики системы Aegis способны перехватить российские ракеты. Скорость противоракет США гораздо ниже, чем скорость российских стратегических ракет. То есть, если верить Путину, реальные вооружения созданы, чтобы противостоять призрачной угрозе. Кажется, в этом случае, именно Москва, а вовсе не Вашингтон является инициатором гонки вооружений.
К аналогичным последствиям может привести то, что президент поддерживает версию, согласно которой коварные американцы заменят ракеты-перехватчики в пусковых установках системы Aegis ashore на морские ракеты в ядерном оснащении. США отказались от них несколько лет назад, что по версии Москвы означало: американцы готовятся втайне разместить ракеты средней дальности на суше и тем самым нарушить Договор РСМД. Вероятно, отвечая на эту виртуальную угрозу, после выхода Вашингтона из ДРСМД Россия первым делом разместит, если еще не разместила, ракеты средней дальности для уничтожения баз НАТО в Румынии и Польше. И снова гонка вооружений начнется не из необходимых потребностей обороны и даже не из желания добиться превосходства, а из ложных представлений о мотивации и действиях противной стороны.
Новое соревнование
На первом этапе новая гонка вооружений, как и было в прошлом, будет касаться ракетно-ядерного оружия. Можно предположить, что первым делом она развернется вокруг создания и развертывания гиперзвуковых ракет. Россия здесь впереди и постарается это первенство закрепить. Москва уже заявила, что в следующем году в Оренбургской дивизии РВСН появится первый полк, где на межконтинентальные ракеты УР-100Н УТТХ будут установлены гиперзвуковые «планирующие» боеголовки «Авангард». Объявлено и о том, что в состав недавно сформированной 21-й авиадивизии, развернутой в Пермском и Красноярском краях и Челябинской области, вошли высотные истребители МиГ-31, оснащенные гиперзвуковыми авиационными ракетами «Кинжал». Американцы пока сообщают лишь об испытаниях своего гиперзвукового оружия.
Не исключено, что гонка развернется и в области тактических ядерных вооружений. Из опубликованной в начале года новой ядерной доктрины США следует: там уверены, что Россия ориентируется на стратегию «эскалация для деэскалации». Это означает, что в случае прямого конфликта будут нанесены ограниченные ядерные удары, чтобы заставить США и НАТО согласиться на мир на условиях Москвы. Чтобы противостоять этому, в США предполагают развернуть работы по созданию ядерных боеприпасов малой мощности.
Если же не будет продлен Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ, ограничивает ракеты с дальностью полета от 5500 км), завершающийся в 2021 году, это даст старт гонке в стратегических вооружениях, тем более что США планируют модернизацию всей своей триады — создание и выпуск наземных межконтинентальных баллистических ракет, нового поколения атомных подводных лодок и стратегических бомбардировщиков.
Ракетно-ядерные вооружения могут стать стартовой точкой гонки вооружений, которая опять-таки может оказаться односторонней. Но с экономической точки зрения куда опаснее то, что нынешнее российское руководство продолжает жить представлениями 40-летней давности. Год назад, подводя итоги маневров «Запад — 2017» Владимир Путин заявил о необходимости повышать все ту же «мобилизационную готовность»: «Отмечу, что способность экономики быстро увеличивать объёмы оборонной продукции и услуг в нужное время — одно из важнейших условий обеспечения военной безопасности государства. К этому должны быть готовы все стратегические и просто крупные предприятия независимо от форм собственности».
Это прямой путь подчинения экономики милитаристским фантазиям. И, как следствие, прямой путь к экономической катастрофе.
